Е.Е. Ищенко Академический юридический журнал, N 1, 2002 г.
Место договора финансовой аренды в системе гражданско-правовых обязательств, а также вопрос о его правовой природе прочно занимают передовые позиции в перечне наиболее спорных тем в научной литературе, посвященной данной проблематике. Не утихают дискуссии на эту тему и среди практиков. История исследований лизинговых правоотношений в нашей стране непродолжительна, тем не менее ее участники давали самые разнообразные ответы на вопрос: что такое финансовая аренда? С принятием второй части Гражданского кодекса РФ (далее - ГК), признавшей лизинг разновидностью аренды, в дискуссиях можно было бы поставить точку. Однако позиция, высказанная законодателем, нисколько не сократила количество различных подходов к решению рассматриваемой проблемы, появляющихся в специальной литературе.
Проанализируем наиболее популярные в юридической литературе точки зрения на правовую природу договора финансовой аренды и его место в системе гражданско-правовых обязательств.
Для однозначного определения правовой природы договора лизинга представляется наиважнейшим дать ответ на кажущийся простым вопрос: договор финансовой аренды - это двусторонняя сделка или сделка, в которой участвует три стороны? Мнения по этому поводу высказывались самые разные.
Е.В. Кабатова считает, что в основе лизинга лежит трехсторонняя сделка, однако состоит она из двух договоров: купли-продажи и передачи оборудования во временное пользование. Автор подчеркивает, что "эта довольно сложная структура составляет единый комплекс отношений, поскольку ни один из его элементов не может существовать самостоятельно без связи со всеми остальными"1.
Т.А. Коннова занимает аналогичную позицию: "Лизинговые отношения оформляются двумя договорами и включают в себя весь комплекс взаимосвязей, существующих между его участниками: арендатором, арендодателем и продавцом имущества. Договор лизинга имеет двусторонний характер, а лизинг как система отношений между тремя сторонами является трехсторонней сделкой"2.
По мнению Е.А. Павлодского, "классический лизинг связывает трех лиц: изготовителя оборудования, его приобретателя-арендодателя и арендатора". При этом автор не квалифицирует договор финансовой аренды как трехстороннюю сделку, подчеркивая, что "участники лизинговых отношений связаны между собой не одним, а двумя отдельными договорами"3.
Е.Н. Чекмарева считает, что "экономическая суть лизинговой операции придает возникающим трехсторонним партнерским взаимоотношениям новый качественный аспект, который не может быть учтен традиционными существующими законодательными нормами и правилами". Основой этих отношений служит трехсторонняя сделка4.
Противоположную позицию занял А.А. Иванов, делающий вывод о том, что необходимо "трактовать договор лизинга как двустороннюю (а не многостороннюю сделку), неразрывно связанную с договором купли-продажи арендованного имущества". Своим оппонентам, придерживающимся мнения, что лизинг является многосторонней сделкой (трехсторонним договором), А.А. Иванов возражал: "Отношения между арендодателем и арендатором, с одной стороны, арендодателем и продавцом арендованного имущества, с другой, урегулированы так, как в классических двусторонних (синаллагматических) договорах. Участники этих договоров не имеют ни одного права или обязанности, которые бы принадлежали одновременно каждому из них, что как раз и характеризует многостороннюю сделку"5.
Вышеприведенная точка зрения получила поддержку со стороны В.В. Витрянского, который подчеркивал: "Если же говорить о лизинговых отношениях в целом, то они представляют собой не единую трехстороннюю сделку, а сложную структуру договорных связей, состоящую из договоров двух типов: договора купли-продажи лизингового имущества, заключаемого между продавцом и лизингодателем, а также собственно договора лизинга, заключаемого между лизингодателем (как собственником лизингового имущества) и лизингополучателем"6.
На наш взгляд, наиболее правильной является позиция той группы авторов, которые утверждают, что договор лизинга - двусторонний договор, а правоотношения из договора лизинга не являются трехсторонней сделкой.
Две самостоятельные двухсторонние сделки: финансовой аренды и купли-продажи - даже при неразрывной взаимосвязи не могут образовать третью сделку, сторонами которой являлись бы участники двух названных выше самостоятельных договоров.
На несостоятельность утверждения, что отношения из договора финансовой аренды являются многосторонней сделкой, на наш взгляд, указывает и следующее обстоятельство. В многосторонней сделке воли сторон должны обладать не только встречным содержанием, но и единой направленностью на достижение общей цели. Например, в договоре простого товарищества это может быть совместное производство и реализация продукции. В отношениях лизинга направленность воли участников трудно назвать единой, скорее она противоположна, да и цели у них различные. Цель арендодателя - получать доход в виде арендной платы от переданного арендатору имущества. Цель арендатора - получить необходимое имущество во владение и пользование, извлекать из него доход. Цель продавца - продать принадлежащую ему вещь.
В связи с этим считаем необходимым возразить Т.А. Конновой, которая считает, что лизинговые отношения - система отношений, порождаемых сложным юридическим составом: сначала заключается лизинговое соглашение, затем договор купли-продажи; эти отношения могут быть оформлены многосторонней сделкой с участием лизингодателя, лизингополучателя и продавца7. Собственно лизинговые отношения возникают из договора финансовой аренды, отношения между продавцом, с одной стороны, и покупателем, а также "третьей" стороной - арендатором, с другой, - из договора купли-продажи. Эти отношения можно признать комплексом услов-но, две его составляющие параллельны, они не пересекаются.
Представляется, что основной причиной квалификации некоторыми авторами правоотношений финансовой аренды как многосторонней сделки или договора лизинга как трехстороннего договора, является присутствие в этих отношениях продавца.
О.М. Козырь обращала особое внимание на участие в лизинговых правоотношениях продавца. Она писала: "Анализируя договор финансовой аренды, как специальную правовую конструкцию, не следует упускать из виду, что он "осложняется" наличием третьей фигуры - продавца, с которым арендатор в прямых договорных отношениях не состоит, но по отношению к которому благодаря наличию финансовой аренды он приобретает ряд прав и обязанностей. Создается такая правовая ситуация, когда в отношениях по аренде имущества продавец самостоятельной роли не имеет, тогда как в отношения, вытекающие из исполнения договора купли-продажи, арендатор может вторгаться в качестве активной фигуры именно в связи с наличием у него с арендодателем (покупателем) договорных арендных отношений"8.
А.А. Иванов предложил свой подход к решению этого вопроса. В частности, он утверждает, что "арендодатель по договору лизинга возлагает исполнение части своих обязанностей на продавца по договору купли-продажи (п.1 ст.313 ГК), причем имеет место особый случай перепоручения исполнения, при котором перед кредитором (арендатором) в силу прямого указания закона становится ответственным только исполнитель (продавец). В свою очередь, договор купли-продажи предстает перед нами как договор в пользу третьего лица - арендатора (ст.430 ГК РФ)"9.
По нашему мнению, точка зрения А.А. Иванова содержит внутреннее противоречие. Если арендодатель возложил свои обязанности по передаче предмета договора лизинга на третье лицо - продавца, то для чего конструировать договор купли-продажи как договор в пользу третьего лица? На наш взгляд, одновременное применение правил ст.313 и ст.430 ГК в лизинговом правоотношении невозможно.
С другой стороны, нельзя забывать о том, что положение ст.313 ГК о возможности возложения исполнения обязательства должником на третье лицо предполагает, что по общему правилу исполнение предоставляется кредитору должником. Значит, исполнение арендатору должен предоставлять арендодатель. Однако, п.1 ст.668 ГК предписывает, что имущество, являющееся предметом договора финансовой аренды, передается арендатору продавцом, а не арендодателем. Не совпадают и положения об ответственности за исполнение обязательства. В случае возложения исполнения обязательства на третье лицо ответственность перед кредито-ром за неисполнение или ненадлежащее исполнение несет должник (ст.403 ГК), т.е. арендодатель, а не третье лицо - продавец. В нашем случае ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение несет именно продавец.
Следовательно, с мнением А.А. Иванова, что арендодатель по договору лизинга возлагает исполнение части своих обязанностей на продавца, согласиться нельзя. В то же время, утвер-ждение автора, что в лизинге договор купли-продажи является договором в пользу третьего лица, представляется более правильным.
Гражданскому законодательству давно известно участие в договорных отношениях лиц, не являющихся сторонами договора, но своими действиями определенным образом корректирую-щих развитие правоотношения, - "третьих лиц". М.И. Брагинский дает следующее определение третьего лица: "третье лицо - это тот, кто, не относясь к числу контрагентов, оказывается в юридически значимой связи с одним из них или с обоими". О.А. Красавчиков также выделял наличие определенной правовой связи третьего лица с одной из сторон обязательства в качест-ве наиболее существенного момента при характеристике третьего лица.
Неразрывная взаимосвязь договоров лизинга и купли-продажи в отношениях финансовой аренды приводит к тому, что договору купли-продажи имущества, предназначенного для арен-датора, под воздействием специальных правил параграфа 6 гл. 34 ГК придаются черты догово-ра в пользу третьего лица. Такая организация правоотношений финансовой аренды, по нашему мнению, не приводит к модификации самостоятельного обязательства, вытекающего из догово-ра купли-продажи и сращиванию его с обязательством из договора лизинга.