Позиция, согласно которой регулирование посредством федерального конституционного закона возможна только в случае прямого предписания Конституции, не согласуется с ее статьей 76 (часть 3). В силу этой нормы Основного закона Российской Федерации федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам.
Возникает резонный вопрос, - возможно ли вообще говорить о каких-либо противоречиях между федеральным конституционным законом и федеральным законом, если они имеют отличную друг от друга сферу правового регулирования? Практическое действие данного конституци-онного положения таково, что сфера правового регулирования федеральными конституционными законами и ординарными федеральными законами должна определенным образом пересекаться.
Однако это не означает, что законодатель может урегулировать любой вопрос, предусмот-ренный Конституцией Российской Федерации, в форме федерального конституционного закона. Смысл нормы, содержащейся в части 1 статьи 108 федеральной Конституции, может быть понят только во взаимосвязи с положениями статей 71 и 76 (части 1 и 3) и с учетом статьи 72 (пункты "в", "е", "ж"). "Вопросы, предусмотренные Конституцией Российской Федерации" применительно к федеральным конституционным законам - это все вопросы, относящиеся к предметам веде-ния России. Только в таком плане можно говорить о закрытом перечне вопросов. Перечень предметов ведения Российской Федерации может быть изменен только в порядке, предусмот-ренном для внесения поправок в Конституцию России.
Объективно говоря, именно в таком, на наш взгляд, конституционном русле, фактически действует и федеральный законодатель. В настоящее время Федеральной Собрание посредст-вом федеральных конституционных законов в большинстве случаев регулирует вопросы на ос-нове бланкетных норм Конституции России. Именно в большинстве, но далеко не во всех случа-ях.
Приведем несколько примеров. В соответствии с частью 3 статьи 118 Конституции России судебная система Российской Федерации устанавливаются Основным законом России и феде-ральным конституционным законом. К сожалению, Федеральный конституционный закон "О су-дебной системе Российской Федерации" не дает определение понятию судебная система Россий-ской Федерации. Под судебной системой России предлагается в литературе считать ": сово-купность действующих в Российской Федерации судебных органов, осуществляющих функции судебной власти, объединенных общностью задач, основ построения и организации деятельно-сти" Как представляется, такое определение не дает четкого представления о границах пра-вового регулирования в рамках Закона "О судебной системе Российской Федерации".
В этом плане заслуживает внимания соответствующая правовая позиция Конституционного Суда. Анализируя содержание понятия "судебная система Российской Федерации" по так назы-ваемому "читинскому делу" Конституционный Суд России обращается к статье 71 федераль-ной Конституции, в соответствии с которой установление системы федеральных органов судеб-ной власти (пункт "г"), судоустройство (пункт "о") находятся в ведении Российской Федерации.
Ряд норм главы 4 "Заключительные положения" Закона "О судебной системе Российской Федерации" выходят за рамки конкретизации судебной системы Российской Федерации, хотя и направлены на обеспечение ее функционирования. В этом отношении можно привести нормы указанного Закона о том, что работники Судебного департамента при Верховном Суде Россий-ской Федерации являются государственными служащими и им присваиваются классные чины и другие специальные звания (часть 3 статьи 71 Закона "О судебной системе Российской Федера-ции"). Однако эти вопросы, как представляется, могли быть урегулированы и ординарным фе-деральным законом.
В полной мере Федеральное Собрание выразило свое позицию по данной проблеме, оп-ределив предмет правового регулирования Федерального конституционного закона "О рефе-рендуме Российской Федерации". Дело в том, что Основной закон России (пункт "в" статьи 84) устанавливает, что Президент России назначает референдум в порядке, установленном фе-деральным конституционном законом. Буквально толкуя бланкетную часть этого положения, можно прийти к выводу, что посредством федерального конституционного закона должна регу-лироваться такая процедура (стадия) федерального референдумного процесса как процедура назначения референдума России. Предмет же правового регулирования действующего Феде-рального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации" охватывает все ста-дии общероссийского референдумного процесса, включая процедуры подготовки к проведению референдума, голосования на референдуме и определения его результатов.
Такую же позицию федеральный законодатель занял, определяя предмет правового регу-лирования Федерального конституционного закона "О чрезвычайном положении". Следуя буквальному смыслу отдельных норм Основного закона можно было предположить, что в рамках данного Федерального конституционного закона должны регулироваться, во-первых, отдельные ограничения прав и свобод в условиях чрезвычайного положения с указанием пределов и сро-ков их действия (часть 1 статьи 56 Конституции России), и, во-вторых, обстоятельства и порядок введения чрезвычайного положения на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях (статья 88 Конституции России). Однако Федеральной Собрание посредством Феде-рального конституционного закона "О чрезвычайном положении" урегулировало и дополнитель-ные группы вопросов: силы и средства, обеспечивающие режим чрезвычайного положения (глава IV), особое управление территорией, на которой введено чрезвычайное положение (гла-ва V).
Можно выделить два существенных, понимаемых в неразрывном единстве признака, харак-теризующих предмет регулирования федерального конституционного закона. Во-первых, сфера законодательного регулирования. Это - предметы исключительного ведения России. И только. По предметам совместного ведения России и ее субъектов федеральный законодатель может принять исключительно ординарные федеральные законы. Правовой анализ содержания вопро-сов, которые в обязательном порядке подлежат регулированию в форме федеральных консти-туционных законов, показывает их исключительно конституционный характер. Это - второй признак.
Слово "конституционный" в обозначении данной формы законов в России лишь подтвер-ждает характер отношений, являющихся предметом регулирования. Здесь мы имеем связь со-стояний формы и содержания таких законов. Предметом регулирования федеральных конститу-ционных законов являются только конституционно-правовые отношения в отличие от предмета регулирования ординарных федеральных законов.
Коснемся и другой проблемной ситуации. Конституция Российской Федерации содержит от-сылки к отдельным федеральным законам. В юридической литературе наличие таких бланкетных норм применительно к регулированию федеральными конституционными законами в целом оценивается в двух аспектах. Как вопрос теоретического изучения - к примеру, почему столь важный для государства вопрос как порядок формирования Совета Федерации (часть 2 статьи 81 Конституции России) должен регулироваться ординарным федеральным законом? А также как дополнительный аргумент в пользу довода о том, что федеральные конституционные законы могут приниматься только на основе бланкетных норм, содержащихся в тексте Основно-го закона России.
Смысл такого бланкетного правового регулирования в Конституции России может быть по-нят только путем определения взаимосвязи (в особенности, системной и функциональной) нор-мы, содержащейся в части 1 статьи 108 федеральной Конституции с другими ее положениями. Здесь в первую очередь речь идет о тех нормах, которые содержатся в главах 1, 2 и 9. Анализ такой взаимосвязи позволяет сделать вывод о том, что термин "федеральный закон" в тексте Конституции России используется в нескольких смыслах: 1) как общее определение всех феде-ральных законодательных актов; 2) как общее определение федеральных конституционных за-конов и ординарных федеральных законов; 3) как федеральный конституционный закон; 4) как ординарный федеральный закон.
Положения о том, что Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации (часть 2 статьи 4), права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55) касаются, в том числе, и федеральных конституционных законов. С учетом того, что никакие другие положения Основного закона России не могут противоречить основам конституционного строя Российской Федерации (часть 2 статьи 16) и главы 1 и 2, 9 могут быть изменены только путем принятия новой Конституции (часть 1 статьи 16, статья 64, статья 196 Конституция России), можно сделать вывод о том, что, как правило, использование термина "федеральный закон" по предметам исключительного ведения Российской Федерации при блан-кетном регулировании означает, что данный вопрос может быть урегулирован федеральным конституционным законом либо ординарным федеральным законом. Такой подход в полной ме-ре соответствует иерархическим и системным связям между положениями глав 1 и 2, 9 Консти-туции, с одной стороны, и положениями глав 3 - 8, с другой стороны. В данном случае отсылка к федеральному закону имеет двойное предназначение. Во-первых, очерчивается предметная сфера собственно законодательного регулирования Федеральным Собранием. А во-вторых, при-знается возможность принятия по данному кругу вопросов не только ординарных федеральных законов, но и федеральных конституционных законов.
Наличие в тексте Конституции России отсылки к закону федерального уровня со словом "конституционный" не всегда необходимо, так как сущность такого вида законов определяется совокупностью признаков, а не только одним словом в ссылке. Бланкетная ссылка на федераль-ный конституционный закон в Основном законе Российской Федерации не всегда обязательна еще и потому, что всегда может возникнуть необходимость урегулировать те конституционно-правовые (государственно-правовые) отношения в специальной законодательной форме, кото-рые скажем, на момент принятия Основного закона, не были настолько общественно значимы.