Толкование Конституционным Судом Конституции осуществляется при рассмотрении любых вопросов, относящихся к его компетенции. В этом случае толкование Конституции является правом Конституционного Суда.
Вместе с тем законом прямо закрепляется обязанность толкования Конституции в случае запроса компетентными должностными лицами или государственными органами. В Азербайджанской Республике к таковым относятся: Президент Азербайджанской Республики, Милли Меджлис, Кабинет Министров, Верховный Суд, Прокуратура и Али Меджлис Нахичеванской автономной республики (ст.130 Конституции Азербайджанской Республики).
В Российской Федерации полномочие по толкованию Конституции РФ реализуется по запросу Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, органов законодательной власти субъектов Федерации (ст.105 Конституции РФ).
Таким образом, толкование Конституции, в первую очередь, ограничено кругом субъектов, имеющих право поставить вопрос относительно толкования тех или иных Конституции.
Правда, необходимо заметить, что в некоторых странах круг субъектов, имеющих право на обращение в Конституционный суд с запросом о толковании Конституции, ничем не отличается от круга субъектов, обладающих правом обращения в Конституционный суд по всем вопросам, включаемым в его компетенцию. Так, например, в Болгарии это право предоставлено 1/5 депутатов Народного собрания.<
Непосредственное толкование Конституционным Судом конституционных норм по запросам строго определенного круга субъектов имеет высшую юридическую силу по отношению к любым правоприменительным актам. В отличие от иных видов толкования оно имеет преимущественное значение для правотворческой деятельности. И, наконец, конституционное толкование, несмотря на возможность его опровержения научной доктриной, не может быть проигнорировано ни в какой другой правовой деятельности.
Каким же образом осуществляется толкование норм Конституции? Каковы границы (пределы) такого толкования? Рассмотрению этих вопросов и будет посвящена настоящая статья.
Теоретической основой границ (пределов) интерпретации являются две доктрины: субъективная (статическая) и объективная (динамическая).
Каждая из них по-разному определяет пределы действия норм права. Статическая направлена на то, чтобы обосновать интерпретирование нормы в точном соответствии с 'буквой закона', и, соответственно, всецело поддерживает максимальную стабильность правовой нормы, а тем самым правовую безопасность, от неоправданно широкой трактовки. Это значит, что при интерпретации нормы раскрываются лишь основные постоянные ее элементы. Важнейшей является задача определить содержание и цели, которые ставились в момент принятия нормы, какова была воля законодателя. Интерпретатор не должен корректировать, изменять смысл закона под каким-либо предлогом. Другими словами, субъективная доктрина направлена на то, чтобы раскрыть неизменную волю законодателя, хотя одновременно возникает множество вопросов: как определить первичную волю законодателя, как она была определена и т.д.
Суть объективной (динамической) теории сводится к обоснованию адекватности нормы права существующей реальности в период действия закона. Очевидно, что общественная жизнь меняется гораздо быстрее воли законодателя, в связи с чем возникает несоответствие между нормой права и жизнью. Процедура подготовки и принятия четко обоснованных изменений в законодательстве очень сложна. Именно поэтому конфликт между законом и реальностями жизни будет настолько широк, насколько далеко ушло вперед развитие общества. Он может быть устранен двумя способами: либо принятием новой нормы, либо раскрытием содержания правовых норм таким образом, чтобы ликвидировать возникшую коллизию. В последнем случае, интерпретация обусловлена необходимостью соответствия правовой нормы требованиям жизни. При этом в последнем случае норма права определенным образом отрывается от воли ее создателя и начинает 'собственную жизнь'.
В этой связи, стоит, на наш взгляд, обратиться к истории Верховного Суда США, в деятельности которого можно выделить два подхода к конституционному толкованию.
Первый - 'механический' - ставит во главу угла выявление истинных намерений 'отцов-основателей', т.е. увязывает толкование с 'буквой' Конституции. Основные правила 'механического' толкования, сформулированные в 'Комментарии к Конституции Соединенных Штатов', предусматривают: 'При толковании Конституции Соединенных Штатов мы должны в первую очередь рассмотреть, каковы ее природа и цели, объем и характер регламентации, определяемые с очевидностью из самого документа, рассматриваемого в целом и постатейно. Если слова просты, ясны и определенны, их не нужно толковать: Если слова допускают два значения, каждое из которых является общеупотребительным, следует использовать то значение, которое не расходится с буквальным смыслом слов, наилучшим образом соответствует природе и целям, объему и характеру регламентации документа'.
'Механический подход' в значительной мере характеризуют и слова судьи Робертса, отметившего по делу 'Соединенные Штаты против Батлера', что 'если акт Конгресса надлежащим образом оспаривается в судах как не соответствующий его конституционному мандату, судебная ветвь власти имеет только одну обязанность - положить статью Конституции рядом с законом, который оспаривается, и решить, согласуется ли он с Конституцией'.
Однако проведение социально-экономических реформ привело к необходимости возникновения нового 'конструктивного' подхода. В его основе лежит возможность широкого толкования конституционных норм, где 'буква' Конституции служит лишь отправной точкой дальнейших логических построений. Девизом этого подхода можно считать слова судьи Дж.Маршалла о том, что 'Конституция призвана жить в веках, и в силу этого она должна приспосабливаться к различным проблемам жизни общества'.
Примером конструктивного толкования Конституции США может послужить следующее.
Развитие Соединенных Штатов свидетельствует об определенном расширении полномочий федеральной власти. При этом, как правило, формальный текст Конституции, закрепляющий их, почти не менялся. Принимавшиеся поправки к Конституции за очень редким исключением (например, поправка XIV) не изменяли номинально полномочий центра. Должный эффект достигался преимущественно за счет расширительного толкования отдельных положений Конституции судебными органами и прежде всего Верховным Судом США. В этих целях использовалась, в частности, доктрина так называемых подразумеваемых полномочий. Суд как бы определял, что имела в виду учредительная власть, давая ту или иную формулировку конституционных положений. Один из наиболее известных примеров такого рода дает расширительное толкование конституционного положения о 'регулировании торговли'. Уже в начале XIX в. председатель Верховного Суда разъяснил, что термин 'торговля' нельзя сводить к 'перемещению товаров, к продаже, покупке или обмену товарами'. Под этим следует понимать 'коммерческие сношения' во всем их многообразии. Многочисленные судебные решения, относящиеся к данной сфере, привели к тому, что формула регулирования торговли распространяется на такие сферы, как свободное передвижение людей, товаров, свобода коммуникации, регулирование трудовых отношений, и на ряд других.
Эту ситуацию как нельзя лучше характеризуют слова Х.Притчетта о том, что 'куда бы ни шел процесс конституционной интерпретации, он направляется более или менее четко сформулированной теорией смысла конституции. В течение 190 лет американская нация пыталась установить связь между словами письменного документа и многообразием экономических интересов, политических устремлений, моральных целей, и каждое рационалистическое объяснение давалось для того, чтобы продемонстрировать, что политические пристрастия интерпретатора находятся в полном соответствии с истинным смыслом конституции'.
'Конструктивный' подход значительно расширил рамки писаной Конституции США. Это заставляет судей Верховного Суда Соединенных Штатов вырабатывать в настоящее время новые подходы ее толкования, сочетая при этом как 'механический', так и 'конструктивный' подходы.
В Российской Федерации на сегодняшний день также сложились две концепции толкования конституционных норм. Сторонники первой настаивают на том, что толкование не вносит и не может вносить поправок и изменений в действующие нормы. Оно призвано лишь объяснять и уточнять то, что сформулировано в норме, раскрывать юридическую волю законодателя. Естественно, нормативное толкование не может осуществляться в отрыве от окружающей обстановки, но это вовсе не должно означать, что в процессе толкования под предлогом учета изменившихся условий, потребностей политического и экономического развития можно отходить от точного смысла правовых норм, вкладывать в норму то содержание, которое расходится со смыслом, вложенным в нее законодателем. В условиях становления правового государства, укрепления законности нормативные акты изменяются и приспосабливаются к новым условиям не в процессе их толкования и применения, а в установленном порядке самим правотворческим органом.
Правотворчество и толкование в условиях твердого режима законности - несовпадающие понятия. Интерпретатор не создает право, а лишь выявляет, устанавливает государственную волю, выраженную в нормативном акте. Предмет исследования при толковании - правовая норма, за пределы которой при строгом режиме законности выходить нельзя.
Авторы второй концепции полагают, что суд не всегда может рассматривать дословный текст интерпретируемой нормы в качестве той границы, которую нельзя преодолеть. Рациональное применение самой Конституции или принятого на ее основе закона может потребовать от интерпретатора выйти за пределы чисто грамматического толкования текста конституционной нормы.
Объективный смысл Конституции не должен рассматриваться как нечто неизменное и неподвижное. В течение периода своего действия (а Конституция, как правило, рассчитана на долговременное действие), она может меняться под влиянием объективных обстоятельств. Речь идет не о новации текста Конституции, но о 'молчаливом превращении' Конституции, т.е. ее изменении без изменения конституционного текста. В этой связи видение интерпретатором конституционной нормы может не совпадать с представлениями создателей проекта Конституции.
