Из сказанного следует, что право собственности - ахиллесова пята всех свобод в современном обществе. Если, однако, трактовать право собственности ограничительно, то в конфискации как средстве 'выравнивания' не будет необходимости. В этом случае конфискацию имущества можно заменить общим управлением, что вполне согласуется с высшей идеей свободы.
Известные доводы против придания свободам характера формальных норм как раз и основаны на справедливом соображении о специфической природе права собственности. Если такое право лишает других возможности владеть аналогичным имуществом, то оно придает лишь видимость законности власти богатых, оптимальным образом использующих свои привилегии, в то время как те, кто это право исключает, аналогичными привилегиями пользоваться не могут. Самоуправляемое общество уравняло бы возможности граждан в реализации свобод, не уничтожая формального характера прав, что вполне согласуется с идеей свободы. В этом случае и некоторые социальные права, требующие сейчас вмешательства государства (например, страхование на случай болезни или потери трудоспособности), можно было бы реализовать и без такого вмешательства. Если каждый человек станет хозяином, то пособие по безработице (по крайней мере, в его теперешнем виде) лишится смысла. Это пособие следовало бы тогда предоставлять только тем, кто не хочет владеть собственностью или работать, каковое нежелание тоже должно быть признано правом. Ведь право на владение собственностью является правом только в том случае, если его можно описать формулой 'Я могу, если хочу', и никогда формулой - 'Я должен', ибо последняя противоречит высшей идее свободы.
Резюмируя сказанное, мы приходим к выводу, что только в самоуправляемом обществе все права человека поддаются такой интерпретации, когда ни одно из этих прав не противоречит высшей идее свободы, то есть естественному закону. Правда, за одним исключением. Я имею в виду право, входящее во все декларации, - право на образование.
Честно сказать, я не представляю, как можно устранить противоречие между ним и высшей идеей свободы. Образование - право, но одновременно и обязанность, хотя бы когда речь идет о начальном образовании. Право на труд, свобода собраний и организаций, право собственности вообще не были бы правами, если бы труд, участие в организациях и собраниях, владение имуществом были обязательными.
Противоречие легко было бы разрешить, если бы право на образование касалось только высшей школы. Ясно, однако, что без обязательного начального образования не удастся создать даже минимальные предварительные условия реализации прав человека.
В попытке преодолеть это затруднение авторы Всеобщей декларации избрали неверный путь. В статье 26 читаем: 'Родители имеют преимущественное право выбирать, какое образование дать детям'. В этой формулировке право явно противоречит высшей идее свободы, так как право выбора предоставляется не детям, а родителям, хотя речь идет об обучении именно детей.
Тенденция тут достаточно наглядна. В современном обществе все гражданские права в полном объеме предоставлены только взрослым. Это значит, например, что ни один человек младше 18, 21 или 24 лет (возрастной ценз зависит от законов страны) не может участвовать в выборах и быть избранным.
В классических декларациях XVIII века права человека действовали не только как моральные требования, но и как политические принципы, и разрабатывались эти декларации людьми, имевшими в виду определенное социально-политическое устройство общества. Права человека, как они изложены во Всеобщей декларации, не являются политическими принципами. Не являются потому, что в соответствии с ними не может быть совершено ни одно совместное действие, а сами эти принципы не отражают идеи какого-либо конкретного социально-политического строя. Следовательно, правильнее говорить не о правах, а всего лишь о нравственных требованиях. На мой взгляд, это обстоятельство нельзя считать недостатком Всеобщей декларации. Просто мы живем в мире, где права человека как правило не соблюдаются.
И последнее - по порядку, но не по важности. Я убеждена, что все права человека (за исключением права на обязательное начальное образование) не противоречат высшей идее свободы, то есть естественному закону, поскольку естественный закон является аксиомой, очевидной исходной точкой всего замысла. Разумеется, с той оговоркой, что право собственности следует интерпретировать как право, исключающее возможность пользоваться чужим имуществом, но ни в коем случае не владения аналогичным имуществом. Перечень прав человека в самоуправляемом обществе исключил бы и это противоречие. Более того, в этих условиях права человека снова могли бы стать политическими принципами, а не только нравственными требованиями.
Конечно, сейчас все это возможно только в теории. Но все классические декларации смогли реализовать эти права на практике только потому, что сначала эти идеи были разработаны теоретически. Без теории Локка о правах человека не было бы Декларации независимости, без работ Монтескье не было бы французской Декларации прав человека и гражданина. Будут ли политические принципы демократического самоуправления общества осуществлены на практике - вопрос открытый. Несомненно, однако, что эти принципы вообще не появятся, если вначале не будут осмыслены теоретически.